Движения утратили плавность, стали суетливыми. Она натыкалась на углы и забывала, за чем шла. Жаловалась на покалывания в пальцах и быстро уставала. Ей дуло из окна, и она замерзала, требовала закрыть окна. И тут же требовала их открыть, потому что было душно.
Он помнил её другой, тоненькой, весёлой, как они бегали наперегонки за трамваем, ели мороженое и целовались до одури на скамейке в университетском парке.
Он знал, что сам тоже изменился. Но он оказался не готов к тому, что изменилась она. ТАК изменилась! Они ведь не старые, ну совершенно. Ещё целых два года до полтинника. А что же будет дальше? Что будет в 70?
Если была бы машина времени и ему предложили посмотреть, что будет с ними потом, через годы, он не согласился бы.
В их большой семье-клане не принято было разводиться. Одна жена и один муж — и пока смерть не разлучит нас… Почему? В жизни всякое бывает. Зачем эти дурацкие клятвы и традиции? А если кроме ненависти ничего не остаётся, тоже «пока смерь не разлучит»?
Стал задерживаться на работе. Она засыпала в кресле, дожидаясь его с закутанной пледом кастрюлей.
У него никого не было. Он действительно работал, нагружая себя под самую завязку. Но уже было предчувствие, что его ждёт иная жизнь, намного интереснее и веселее той, которая есть сейчас. С кастрюлькой на столе.
Первой тревогу забила её подруга. Потащила на обследование. Диагноза не было. Заверили, что всё в норме. А то, что быстро постарела и натыкается на углы, так с кем не бывает. Женщины у нас слишком быстро стареют, изнашиваются, ничего страшного, просто у каждого по-своему, всё очень индивидуально, пусть попьёт настойку пиона, ничего покрепче пока не надо, наблюдайте.
Можно было не наблюдать – и так слишком бросались в глаза её суетливость, нервность, обидчивость, морщины у рта и под глазами… А ещё стареющая кожа на руках, и на шее тоже…
Подруга не успокаивалась. Увезла в столицу. Он тоже хотел ехать с женой, но не стал настаивать, когда подруга слишком резко посоветовала ему заниматься своими делами.
Они уехали, он вздохнул. Успокаивал себя тем, что денег дал, всё оплатил, пусть лечится, конечно.
Вернулись они быстро. Через неделю. Никто никому не смотрел в глаза. Подруга протянула листик, и он прочитал: cadasil. Предварительный диагноз.
Взял листик и пошёл смотреть в google. Подумал: как всё просто, загуглил – и всё понял. Никаких неясностей. Ответы на все вопросы. От диагнозов и до изготовления дронов.
Лучше бы он искал чертёж дронов. Потому что cadasil – это непременная смерть. После деменции и паралича.
И он не знал, как выйти из комнаты и что ему делать дальше. Он нормальный человек, но он не готов к тому, что его жена вот-вот станет инвалидом.
И было стыдно, что первой в голову пришла злость. На жену. Вроде она это сделала специально. У них было столько планов на жизнь! И она теперь вроде как пытается сбежать. Умом понимал, что ей намного хуже. Но ничего с собой поделать не мог.
И жизнь постепенно начала превращаться в небольшой такой компактный ад.
Ещё ничего страшного не происходило. Ещё ежедневно его ожидала кастрюлька с пюре и отбивными. Или ребра с капустой. Или паста с морепродуктами. Но на её тумбочке у кровати значительно увеличилось количество пузырьков и коробочек.
Ещё они по вечерам смотрели фильмы, и она пыталась вязать какое-то нескладное полотно, старательно работая спицами. Но всё чаще лежала в зашторенной наглухо спальне, обмотав голову мокрым полотенцем.
Они уже никуда не ходили. Отказывались от всех приглашений. Он смирился с тем, что уже всё, надо просто принять удар, потому что иные варианты были хороши для него, но не для неё, не для них.
Заходила подруга. Одна — единственная, со школы.
Другие были, но не задержались в её жизни. Это у него всегда было море друзей, увлечений, лёгкий характер и острый язык. Он её и подкупил иначестью.
Он вдруг начал совершенно по-другому смотреть на женщин. На работе, на улице, в поездках, в магазинах… Представлял, как подходит и знакомится. Что говорит и что ему отвечают. Представлял, что будет дальше. Представлял, как однажды у него случится иная жизнь…
Всё закончилось гораздо быстрее, чем он предполагал. На кухне по-прежнему была тёплая кастрюлька с едой. Жена лежала в спальне. Пузырьки на тумбочке стояли пустыми.
А потом пришёл конверт. Заказное письмо. Он удивился и пошёл в отделение связи. Он забыл, когда туда ходил. И забыл, когда ему кто-то присылал письма.
Штамп известной и дорогой клиники. Куда жену возила подруга. Тонкий конверт. Витиеватое описание.
И последняя строчка – диагноз не подтвердился
Автор: Zoya Kazanzhy
